|
Женщины – руководители воспринимаются как транвеститы,
а женщины-политики как транссексуалы.
Книга «Стоп! Кадры»
«Ой, девчонки! Все мужики сволочи, нас баб не понимают, а мы такие…» Мне всегда хотелось уйти от участия в войне полов на таком неметафизическом уровне. Моя дипломная работа на филфаке Уральского государственного университета была посвящена «женскому письму», крайне модной тогда теме фаллоцентризма, вшитого в язык и культуру. «Женское» виделось тогда возможностью избежать мужской императивности и репрессивности, пространством свободы и творчества. Ждущей и все принимающей пустоты. Последняя фраза моего выступления была «Женщинам вообще не свойственно заниматься философией». Сразу после этого я поступила в аспирантуру и продолжила философские штудии.
Потом я училась в Восточно-европейском институте психоанализа, соответственно психоанализу, где проблема мужественности и женственности быстро решается за счет принципа бисексуальности и структуры эдипова комплекса, снабжающего каждого из нас достаточным запасом как мужских, так и женских идентификаций. Тогда я с радостью узнала, что неприличный тезис Зигмунда Фрейда о женской зависти к пенису на самом деле связан с недостаточной проработанностью женских идентификаций классика. А Карен Хорни уже давно написала в пику Первому Психоаналитику Планеты о гнетущей и неизбывной зависти мужчин к способности женщин рожать детей, способности к творчеству, о зависти, вытесняемой за счет таких уродливых явлений действительности как сексизм.
Еще учась в ВЕИПе, я начала заниматься избирательными кампаниями и поэтому очень внимательно относилась ко всему, что было так или иначе связано с политическим психоанализом или психоанализом политики. Я быстро поняла операциональность таких психоаналитических образов как образ «отца», и «отцеубийцы» и начала их активно использовать в имиджмейкерском ремесле. Структура массовых проекций и идентификаций, провокация агрессии и чувства вины стали органичной частью моего инструментария понимания процесса выборов. Однако до сих пор помню, что тезис о том, что «политик всегда мужчина» я восприняла как приговор. Нет - мне, конечно, было понятно, что политикой занимаются женщины с отцовскими идентификациями, что сама политика – это яркое проявление фаллоцентризма, эдипальной конкурентности и силового самоутверждения. Но что-то мешало мне закрыть тему женщины-политика из спектра интересных мне проблем.
За последние десять лет родилось несколько тезисов, с которыми я и хочу познакомить коллег.
1. «Масса» (в смысле электорат) действительно женственна и поэтому избиратели гораздо легче проецируют свои переживания и надежды на кандидатов, имеющих мужские вторичные половые признаки, даже если он психологически «баба» (это конечно сексизм, но зато понятно культурному человеку).
2. Есть несколько принимаемых мужской политической культурой типов женщин – политиков: «второй номер», «тихая плакальщица», «свой парень».
«Второй номер» - это наследие номенклатурного подхода в советской политике. Тогда, если и не второй номер, то хотя бы четвертый – пятый должна была занимать женщина, для социально-полового баланса во власти. Это не женщины, которые никогда не будут первым номером, это те, кто не хочет им быть.
И это жертвенность, не мазохистическое отношение к песне в собственном горле. Для этих женщин вторая позиция органично связана с представлениями о главенстве мужчин и необходимости служить им. Тех наших хитроумных сестер, которые пытаются отсидеться на второй позиции, чтобы при удобном случае выскочить в первую «разоблачают» до этого момента путем нехитрых проверок типа «убери чашки со стола» или «ты что-то сегодня плохо выглядишь, надо меньше работать».
«Тихая плакальщица» - образ, который собирает на себя проекции и идентификации отчаявшегося электората. Образ, заряженный осуждением несправедливости бытия, но смиряющийся с ним. Как правило, у этих политических персонажей и голос надрывный и глаза без косметики «на мокром месте» и наряд такой, как будто она сидела у окна всю ночь в предчувствии беды, потом прилегла на минутку прямо в одежде, да в ней же и вышла к избирателям. Образ не вызывает агрессии ни у мужчин, ни у женщин, и весьма востребован в региональной политике.
«Свой парень» в этой роли женщины – борца, нашли себя многие умные и волевые женщины, которые по настоящему конкурируют с мужчинами в политике. Как правило, роль съедает личность, и органичная женственность теряется в роли «мужика в юбке». Этот образ довольно широко распространился в российской политике благодаря корреспондированию с самоощущением большинства российских женщин, которым приходится быть мапами (то есть мамами и папами одновременно) и воспитывать пьющих и безработных мужей. Кроме того, именно женщины этого типа действительно умеют бороться, убеждать и даже, как это не удивительно, удерживать свой электорат от одних выборов к другим, последовательно выполняя обещания и наказы. Это как раз такой случай, когда для того, чтобы достичь в социальной иерархии примерно одинаковых с мужчинами позиций, женщина должна быть в десять раз умнее и целеустремленнее. Мужчины их терпят даже в качестве конкурентов, упиваясь собственным гендерным превосходством.
3. О женщинах-политиках всегда неизбежно распространяются слухи сугубо сексуального содержания. Все ищут главного спонсора, который «двигает» ее в обмен на какие-то сексуальные услуги (характер этих услуг напрямую связан с сексуальными мифами электората). Мужчинам-избирателям это позволяет сохранять главенствующую сексуальную позицию в политике, а женщинам уйти от вопроса «чем она лучше меня».
4. В женщине-политике, и в женщине-руководителе всегда ищут и находят мужские черты, которые позволяют окружающим примириться с необходимостью подчиняться ей. Женская зависть отнимает у нее самое ценное, что есть у женщины – женственность, а мужская конкурентная тревога прикрывается жалостью. С этим я столкнулась на собственной женской шкурке: в самой масштабной избирательной кампании, которой я руководила, обо мне ходил слух, что я мужчина, сменивший пол.
Сегодня я впервые в своей профессиональной практике веду женскую избирательную кампанию - и в смысле пола кандидата и в смысле основной семантики кампании. Сегодня, очевидно, что на фоне усталости от политики и от избирательного насилия 2003-2004 годов преимущества имеют внеполитические избирательные объединения и кандидаты. В этом смысле закономерны успехи «Партии пенсионеров». Тема «Женщины делают политику человечнее и честнее», а также апелляция к большей в сравнении с кандидатами-мужчинами природной включенности женщин в гущу повседневных социальных забот позволяет сформировать значительно более высокий уровень доверия к кандидату – женщине. Хотя мы, безусловно, в полной мере сталкиваемся со всеми перечисленными выше стереотипами. Пока не ясно удастся ли создать устойчивую идентификацию женщин-избирателей с кандидатом и приведет ли эта идентификация к победе.
В любом случае, я убеждена в том, что женственность может быть серьезным ресурсом кампании и политик-женщина гораздо архитипичнее политика-мужчины, она позволяет работать с более глубокими мотивациями избирателей. Да, конечно в России женщина-политик – это фаллическая, мужественная женщина. Это собственно опредмечено в образе Родины-матери с мечом.
Интересен в контексте этих размышлений «феномен Юлии Тимошенко», которая, пожалуй, впервые на постсоветском пространстве, так откровенно продемонстрировала женскую сексуальность как ресурс в политике. Сексуальная провокация, которая является частью имиджа Тимошенко, лучше всего выражена в фасоне ее платья с гипюровой спиной и классическим фасоном спереди. Массовое сознание пытается осмыслить это в муссировании историй о ее многочисленных любовниках. Оно просто мечется в поисках хоть какого-то более ли менее унизительного объяснения для возвышения этой женщины. А Тимошенко в свою очередь обращает орудие сексистов против них самих, обвиняя их в конкуренции, и, в то же время, апеллируя к их привычным стереотипам поведения в отношении к красивой женщине. Вот ее слова: «Мужчины должны оставаться джентльменами и в политике. Но когда мужчины в политике начинают действовать такими мерзкими и грубыми методами, они просто лишний раз показывают свою слабость». (Коммерсант от 4 марта 2005 года)
Тема женщин в политике, как правило, сильно примитивизируется, большинство политических публицистов вообще обходят ее стороной. Некоторые политики, например, г-н Жириновский (с которым я, кстати, сейчас сужусь по поводу сексизма) позволяет себе периодические провокации на тему «кухарок».
Можем и мы – женщины что-нибудь такое потребовать. Предлагаю заменить статью за мужеложство на статью за мужланство и установить квоты обязательного присутствия гендерных мужчин в органах законодательной и исполнительной власти (причем, квоту не только количественную, но и качественную).
И тогда, может быть, наступит светлое время и все люди станут сестрами!
С праздником вас, дорогие женщины, и с праздником женскую часть вашего гендера, дорогие мужчины!
|
: