19.02.05

Предвыборный штаб с точки зрения менеджмент-консалтинга – явление уникальное и пока крайне мало исследованное. Подробные описания в разного рода руководствах слишком противоречат друг другу и здравому смыслу, чтобы признать их обоснованность. Конечно, построение развернутой модели эффективного функционирования такого штаба – дело будущего. Однако над контурами такой модели стоит поразмышлять уже сегодня.

У врачей и психологов есть правило: чтобы понять норму, надо начать с патологии. Тем более, что патология в организации команд кандидатов пока встречается чаще. Причем некоторые ее варианты – настолько часто, что требуют специального подробного изучения. Такие варианты в дальнейшем будем называть организационными патологиями предвыборных штабов. Не претендуя на подробную системную классификацию, перечислим некоторые из них.

Примеры оргпатологий

Фибрилляция

Фибрилляция – то страшное, на грани жизни и смерти состояние человеческого сердца, когда каждая его клеточка перестает слушаться общего ритма и начинает сокращаться в своем собственном. Сердечная мышца бьется в зажигательном «брейк-дансе», кардиоциты* выбиваются из сил, делают все, что могут, и даже больше, но… «Агония», - оценивает специалист ситуацию в целом. Потому что вытолкнуть порцию крови в сосуды можно только согласованными действиями всех клеток, подчиняющихся единому руководству из одного центра. Иначе…

…Четыре года назад.

«Что вы предлагаете?» - без долгих отступлений встретил меня помощник одного из кандидатов на губернаторский пост. Попытки подробнее обсудить ситуацию вызвали на лице собеседника улыбку, наводившую на мысль о мужественно скрываемой зубной боли. «Короче! Сколько стоит работа вашей команды?» Названная сумма уменьшила зубную боль минимум вдвое. (Черт, когда же я перестану недооценивать финансовые возможности клиента!?) «Нет проблем! Получаете аванс и работаете» «Но… В каком направлении? Общие цели, наши задачи, с кем мы взаимодействуем, в конце концов?» Взгляд мой упал на лицо собеседника, и мне расхотелось отвлекать бесполезными вопросами серьезного занятого человека.

Неделя работы с этим  кандидатом показала примерно следующее. Существует  масса штабов, штабиков и штабишек, работающих в конкурентном режиме и играющих «каждый свою свадьбу». Каждой из этих группировок руководит собственный лидер, не подчиняющийся никому и гордящийся тем, что «один делает губернатора». Вопросы финансирования решаются попеременно в режиме то новгородского вече, то подковерного удавливания конкурентов-соратников. Сам кандидат, измученный потоком встреч и выступлений, спонтанно организуемых желающими выслужиться помощниками, находится в состоянии очень ограниченной вменяемости.

Больше всего меня потрясла буквально взрывная  энергетика, заложенная в эту псевдодеятельность. Окна администрации горят до глубокой ночи.  Приглашены все доступные специалисты, каждый из них что-то делает, кому-то что-то советует, о чем-то с кем-то договаривается. Телефоны кипят и плавятся от напряжения. Тоннами выпускаются листовки, которые никто не читает.  По области потоками рассылаются артисты, получившие конверт с деньгами и наказ: «Чтобы не просто концерт, а за кандидата…»

Это был единственный случай, когда мы, проработав неделю,  отказались и ушли, не взяв ни копейки.

Конечно, приведенный пример – это крайность (хотя и нередкая). Обозначим ее условно как жесткий вариант фибрилляции.

Более мягким вариантом «фибриллярной» оргпатологии является случай, когда при абсолютно четком контроле за организационной стороной процесса его содержательная сторона полностью отдается на откуп конкретным исполнителям. И это тоже плохо. Ведь вполне очевидно, что за каждым словом в газете, за каждой улыбкой на телеэкране стоит Концепция (цели, задачи, стратегия отстройки от конкурентов, желательный и нежелательный имидж и прочее, прочее…). Она разрабатывается политиком с помощью политтехнологов и реализуется практиками. А если ее нет? Или она есть, но до конкретных «реализаторов» не доходит? Или доходит, но уверенный в себе профессионал демонически смеется над жалкими потугами технологов и пишет (рисует, снимает, говорит) то, что подсказывает ему талант (опыт, здравый смысл)?

Тогда дизайнер, выпускающий листовку, доверенное лицо во время выступления, журналист, пишущий статью, разрабатывают каждый свою концепцию. Проблема даже не в том, что он подчас делает это неумело. Гораздо серьезнее то, что размывается образ, позиция кандидата на выборах.

«Он менялся на глазах у всех. Это был Том, и Джеймс, и человек по фамилии Свичмен, и другой, по фамилии Баттерфилд; это был мэр города, и девушка по имени Юдифь, и муж Уильям, и жена Кларисса. Он был словно мягкий воск, послушный их воображению. Они орали, наступали, взывали к нему…

Он лежал на камнях – застывал расплавленный воск, и в его лице были все лица…» (Р.Бредбери, «Марсианин»)

Итак, случае «жесткой» фибрилляции распадается деятельность штаба в целом, при «мягкой» же – позиция кандидата, его образ в восприятии избирателей.

Семейный роман

А вот команды совсем другого типа.

Над входом в поликлинику рукописное объявление: «Предвыборный штаб кандидата в депутаты муниципального совета главного врача поликлиники Л.». Здесь все свое. Агитаторы – участковые врачи и медсестры. Пресс-секретарь – пожилая сестра-хозяйка. Концепция предвыборной борьбы вырабатывается на консилиумах с заведующими отделениями. Растерянно-грустные взгляды персонала: «Ну что ж, надо, так надо…» И, конечно, сама героиня этого романа, деятельная женщина средних лет, уверенная, что «народ ее любит и потому проголосует «за».

Народ тогда в большинстве своем проголосовал «против». И не в последнюю очередь по причине крайней неэффективности работы этой команды.

Попытки организовать предвыборный штаб в режиме «семейного романа» встречаются сплошь и рядом. «Мои агитаторы в каждом селе работают! И дозвониться в штаб легко – набирайте «02», - делился как-то со мной руководитель УВД одной из областей. И он не одинок. Главы администраций, руководители сферы образования и медицины, да и просто руководители крупных фирм раз за разом делают ставку на «собственную команду, без посторонних».

Эффективной такая система бывает редко, и причин этому несколько. 

Во-первых, отношение к руководителю в «родной» организации чаще всего неоднозначно. Застарелые обиды, непогашенные вовремя конфликты, скепсис и цинизм «маленького человека» по отношению к большому – все это отнюдь не способствует поддержанию боевого духа.

Во-вторых, победа на выборах чаще всего обозначает для руководителя смену статуса. И тут тоже не все однозначно. Если руководитель… ну, в общем, так себе – никто из подчиненных ради его победы надрываться не станет. А если начальник – золото, то отдавать его «чужому дяде» народ, естественно, не торопится. «Такой самим нужен». Более того, нередко уход в политику воспринимается партнерами по бизнесу как своего рода предательство общих интересов и поддержки не вызывает.

В-третьих, для эффективной работы в выборной команде человек должен быть освобожден от своих непосредственных обязанностей. Однако для большинства руководителей такое решение проблемы совершенно нереально. Работа же на выборах «сверхурочно» не только малопривлекательна, но и не эффективна.

В-четвертых, в команде кандидата работник должен выполнять привычную для себя работу. Если главный бухгалтер фирмы занимается разработкой концепции, а офис-менеджер пишет статью в газету – шансы на победу падают.

И, наконец, в-пятых, чтобы работник стал полноценным членом команды, он должен быть кровно, желательно в высшей степени материально, заинтересован в победе своего босса.

Естественно, в большинстве случаев все эти условия выполнить невозможно (поэтому подобная модель и отнесена к числу патологий). И все же примеры эффективного применения «семейной» модели существуют.

Во время той же кампании мне удалось посетить и  штаб конкурента Л. Он тоже работал на основе «семейной» модели. Но насколько иное впечатление производил! В просторной комнате стоял десяток компьютеров, на которых женщины средних лет (в иной жизни – работницы бухгалтерии в фирме кандидата) обрабатывали информацию об избирателях.  Несколько сотен торговых агентов с утра до вечера занимались привычным делом – продавали «товар» за голоса населения. Были запущены все сетевые схемы «а ля Гербалайф». Незаконно? Да по сравнению с «левой» водкой это просто детский сад!  Все – от менеджера до водителя и охранника были переброшены  на  новый проект. И все знали, что победа означает премии и продвижение по службе, а поражение… Поражения быть не должно.

Да, для кандидата это оказалось дорогим удовольствием. Стоила ли победа таких затрат – решать не нам. Но результат был налицо…

«Царь горы»

Двадцать пять лет назад.

…Звеняще-солнечный январский  день. Я на вершине снежного холма, на который со всех сторон рвутся мои друзья-соперники. Лезут, расталкивая друг друга локтями, и, добравшись до верха, кубарем катятся вниз. Я удерживаю эту высоту уже минут пять – небывалый рекорд для нашей компании. Я – «царь горы».

Острое чувство счастья.

 «…Считаю, что воронежская команда внесла очень важный вклад в общее дело…».  Мы работаем в Туле, впереди – выборы в Госдуму. Нас пригласили провести исследование и разработать концепцию кампании для одного из бывших министров ельцинского  правительства. Задача оказалась  потрясающе интересной.  «…И учитывая все, сказанное выше, уверен, что с этого момента мы в состоянии справиться своими силами, без помощи  воронежцев!» Голос начальника местного штаба взлетел на торжествующей ноте.

Стоп, здесь что-то не то. Он же и так знает, что мы уезжаем… И вдруг я понял. В голосе начштаба победно звенел тот самый январский полдень! Он остается один. Он – «царь горы». Он удерживает высоту и не может скрыть по детски острого чувства счастья…

Эта оргпатология имеет множество масок,  но суть одна. Некто, облеченный властью, делает все, чтобы сохранить контроль над командой. «Все» подразумевает прежде всего устранение конкурентов или тех, кто может таковыми стать. Вот несколько типичных ситуаций.

 Ситуация номер один. Обсуждается вопрос о приглашении политтехнологов из центра. Начальник штаба демонстрирует чудеса красноречия. «Мы сами», «нам чужих не надо», «специфика региона»…  Говорит много и горячо, за потоком слов пытаясь скрыть очевидное: боится. Боится проиграть схватку за «близость к телу» босса. Проиграть выборы ему не так страшно.

Ситуация номер два. Некто из окружения кандидата предлагает ему для выполнения конкретной задачи пригласить квалифицированную команду специалистов. Кто должен принимать окончательное решение? Конечно, технолог, консультирующий кампанию. И тот голосом измученного жизнью и поклонницами плейбоя вяло интересуется: «Ну и что Вы предлагаете?» Восхищенные зрители, оцените красоту игры! Пришедший уже в нокдауне. Он-то исходно ничего не предлагал, это его просили помочь, но… «Ну, если Вам нечего предложить, то о чем речь?» Нокаут, вершина за нами, чужак отброшен. Предложения есть? Чудесно!

Однобокое руководство

«Узкий специалист подобен флюсу. Его полнота односторонняя». Эта фраза Козьмы Пруткова очень точно отражает суть штаба, которым руководит подобный «узкий специалист». Ибо каждый из них видение своих привычных функций расширяет до видения кампании в целом, а это уже почти верная гарантия проигрыша. Обозначим несколько вариантов.

Штабом руководит PR-щик. Акцент автоматически смещается на информационные методы, работу со СМИ и PR-мероприятия. Листовки, плакаты, статьи в газетах, телепередачи, концерты и митинги в поддержку кандидата – все это часто бывает выше всяких похвал. «Скучная» же сторона медали – работа в организациях и по месту жительства, «наведение мостов» с лидерами мнений, кропотливый анализ реальных проблем округа и многое, многое другое – оказывается «в загоне». В этом случае пестрая волна информационного псевдоажиотажа, давая возможность интересно и творчески жить команде кандидата, часто проходит мимо самих избирателей. Естественно, такой «колосс на глиняных ногах» редко оказывается жизнеспособным.

Иногда доходит до смешного. Как-то во время последних выборов президента мне показали инструкцию, разработанную одним из московских PR-агенств. Организаторам мероприятия предписывалось сидеть рядом с транспарантом из ватмана размером 1,5х3 метра и предлагать проходящим нарисовать на этом транспаранте контур своей ладони, после чего вписать в  него наказ будущему президенту. «Транспарант с именем кандидата и нарисованными на нем ладонями будет издалека восприниматься как символ поддержки кандидата» - не сомневались разработчики инструкции. Естественно, в реальности, посидев несколько часов рядом с именем кандидата на пустом транспаранте, организаторы свернули акцию (не забыв, впрочем, сообщить в Москву о ее успешном проведении).

Штабом руководит политик. Ситуация, противоположная описанной только что. Центральный слоган кампании – «мы сами с усами». Основу деятельности команды составляют политические переговоры, встречи с избирателями, «перетягивание» на свою сторону руководителей общественных организаций и уличкомов. Информационные методы уходят на второй план. Сразу нужно оговориться, что в нашем регионе этот вариант, при всей его ограниченности, дает лучшие результаты, чем предыдущий. И все же… В условиях, когда борьба идет за каждый голос, недооценка информационных и психологических аспектов войны чревата поражением.

Штабом руководит сам кандидат. Некоторым этот вариант кажется предпочтительным, особенно в сравнении с типичной позицией кандидата «вот вам деньги – я поехал». Но и здесь есть определенные подводные камни. Ведь при правильном раскладе кандидату просто некогда заниматься оперативным руководством – его график встреч и переговоров расписан максимально плотно. Есть и другие проблемы, свойственные «кандидатскому правлению» - частые смены команды (подчас по очень субъективным поводам), ориентация на дешевизну проводимых акций и т.п.

Несколько слов в оправдание написанного 

«Ломать – не строить, душа не болит» (шутка !).

Критиковать других всегда легче (а часто – еще и интереснее). Вот только одно маленькое «но»: я не знаю случая, чтобы критика приносила иной результат, кроме взращивания самооценки критикующего. С другой стороны, абсолютно эффективный предвыборный штаб – естественно, не что иное, как недостижимый идеал.

Понимая все это, тем не менее, считаю начатый разговор принципиально важным. Во-первых, потому, что в основе каждой из описанных моделей лежит нарушение какого-либо базового организационного принципа. Исследуя нарушение, лучше понимаешь суть самого принципа. Таким образом, в какой-то степени можно строить оптимальную организацию «от противного».

Во-вторых потому, что ошибки являются вариантами нормы, чаще всего – крайними вариантами. С этой точки зрения, успешная команда представляет собой, скорее, поиск компромисса между разными моделями неэффективности.

К сожалению, проблема заключается в том, что нахождение такого компромисса часто по плечу только оргконсультанту достаточно высокого уровня, а структуру штаба «рисуют» отнюдь не оргконсультанты…

Источник: http://www.lic-cortex.ru/files/doc/44.doc

НАВЕРХ

:  

В ПОЛИТТЕЛЕГРАФ